Прекрасно понимаю, о чём Грейс думает, даже вид делать не собираюсь, что проблема преувеличена. Кариси в ярости, даже если тоже был когда-то копом и может понять нашу несдержанность порой. Сейчас просто ему приходится быть юристом. Дело висит на волоске, высказыванием склонив присяжных не в сторону обвинений, а у адвоката куда больше поводов апеллировать поводов появилось в сторону полицейского беспредела. Разбили сначала подозреваемому голову рацией, продемонстрировав все последствия даже минимального противодействия, а затем получили признательные показания. Дать которые не трудно, судя по всему, когда тебя окружают люди, вызывающие вполне реальные опасения за свои жизнь и здоровье. Когда картина выглядит подобным образом, не трудно понять, почему помощник окружного прокурора так злится. Проиграй он это дело, получи оправдательный приговор и ублюдок, что годами мучил ни в чём неповинных девушек, выйдет на свободу, разом заставляя народ Нью-Йорка сомневаться, в чём вообще смысл закона. К тому же, это такое пятно. Не виню Кариси за излишнюю эмоциональность, даже если поддержать готов в этой ситуации только Манси. Во-первых, потому что моя девушка, а во-вторых, потому что прекрасно понять могу. Картины, что мы застали, трудно видеть и дольше куда находясь в спецкорпусе и сталкиваясь с подобными вещами. Грейс просто проявила понятные вполне эмоции, хоть и не в самое подходящее время. Правда говорил ей, чтобы старалась держать себя в руках, в качестве единственного возможного варианта. И то, что у неё не вышло, это печально конечно, но не смертельно. Кариси обязан вытянуть это дело в любом случае, оно не строится только на вспышках гнева Манси. Если вдруг что-то пойдет не так, он не сможет винить её в этом. Мы всё сделали, чтобы оно стало сильным. А присяжные, может быть и увидели гневливого детектива, но это вовсе не отменяет факта того, что Олсен - преступник, которому место в Синг-Синг или Райкерс.
А ещё, я понимаю прекрасно, что Грейс сегодня не рассуждения мои о правильности процесса нужны, а поддержка. Как парня, как коллеги, как наставника, в конце концов, даже если мы давно ушли от этого взаимодействия. Никогда подопечная особенно не демонстрировала пиетета ко мне, а я не был тем, кто за шиворот таскать новичков любит. Тем более, мы с самого начала справлялись просто прекрасно, в качестве напарников. Став частью спецкорпуса, я не мог бы пожелать лучшего.
- Тебе бокала для меня жаль? Ухмыляюсь только, Манси когда забирает у меня свой. Вредная девчонка, нечего сказать. Успел уже в полной мере это прочувствовать на собственной шкуре. Знаю, что Бенсон сказала при ее переходе к нам, что должен наставлять девочку, заботиться о ней и обучать всему, но не уверен в полной мере, что отношения наши именно так выстроены были, с самого начала. Сильная, независимая, дикая. Да ещё и с рацией в руках.
- Я понимаю, вышло плохо, но Кариси успокоится рано или поздно, тем более, у него же есть доказательства с места происшествия и всего остального, а он опытный прокурор, я думаю справится. Наполняем оба бокалы, прекрасно понимая, что вряд ли в этой бутылке сегодня хоть что-нибудь останется. У Грейс очень трудный день. Я всегда готов поддержать её, вне зависимости от того, что случилось.
- И ты, хотя и опытный полицейский, но всё же человек, а перекрестный допрос всегда тяжелое действо. Я, когда давал показания по той девушке из приложения, жертвой насилия, тоже налажал, потому что вводить нас в это состояние это работа адвокатов и иногда просто невозможно ответить....правильно. Чокаюсь своим бокалом с Манси, замирая на несколько мгновений, разглядывая янтарную жидкость в  нем. Грейс завтра разговаривать обо всём этом с Оливией и Кариси. Можно выпить сегодня, вне всяких сомнений, но лучше лечь всё-таки пораньше, судя по всему. - Боже, даже Бенсон и Фин иногда во время подобных допросов вынуждены были сказать что-то на пользу защите, сами говорили, потому что лгать нельзя, а вопросы поставлены таким образом, что сама понимаешь. Делаю глоток обжигающей жидкости и прислушиваюсь к ощущениям своего организма по этому поводу. Отлично пошло, в принципе, а вечер постепенно станет легче.
- Пришлёшь открытку? Курьера закажешь, чтобы от моего стола к твоему доставил? Посмеиваюсь только, разглядывая Грейс, что прижимается ко мне. Мне нравится ощущать её тепло, все эти прикосновения, не слишком которые демонстрируем на публике. Не рассказали во-первых потому что Бенсон про нас, в качестве пары, а появиться она или Фин могли тут в любой момент и всё стало бы сложнее. Ну и просто для того, чтобы вести себя в обществе прилично. Оба не были любителями демонстрировать собственные нежные чувства при всех и в этом были похожи.
- И нет, не боюсь, что запустишь, скорее меня это успокаивает. Мы с нашей работой в любой ситуации оказаться можем, в конце концов, можем даже оказаться обезоружены и в опасной ситуации. И если бы с другим напарником ситуация эта была бы патовой, то с тобой рядом мне будет спокойно, ведь у тебя будет ещё и рация, секретное оружие, о котором не догадаться самым опытным преступникам. Они могут перерубить связь, но главное, мы можем чувствовать себя в безопасности. Посмеиваюсь только, толкая Грейс плечом, в жесте поддержки. Прекрасно понимаю, что настроение её сегодня всё вокруг суда вертится, но не собираюсь её с ним наедине оставлять.
- Правда думаю. Присяжные же не идиоты, они прекрасно понимают, что и кто сделал, увидят в Олсене того же, кого и ты. Всё будет хорошо, не переживай об этом. И совершенно не лгу сейчас Манси, просто ради того, чтобы успокоить. Сделал бы это, даже считай иначе, просто чтобы не усугублять и без того тяжелую ситуацию, но в данную минуту честен. Урод, которого мы взяли, вполне таким классическим случаем выглядит, которого и ожидают обычно увидеть люди, когда речь идёт  о подобных страшных преступлениях. В данном случае нам повезло. К тому же, дело не строится всё исключительно на мнении Грейс или её поведении, были и другие доказательства, да ещё и показания других свидетелей.
Делаю ещё один глоток  из своего бокала и разглядываю присутствующих. Никого из знакомых нет пока, слава богу. Лучше этот вечер провести нам с Манси вдвоём, без стороннего вмешательства. Вряд ли у неё настроение есть имитировать счастье, а я сегодня целиком и полностью потворствую ей. Для того и нужны отношения, в конце концов. И напарники тоже. В любом качестве готов сегодня быть рядом с этой девушкой, какое ей понадобится только.

[indent] "Всегда женщины!" — смеется Мастер. Даже если эта женщина — ты сам.
[indent] Рану дергает, как будто стилет все еще в ней и чья-то [известно чья] рука мучительно деликатно, издевательски медленно его проворачивает. Поясните щекотно, горячо и липко. Он прижимается лбом к холодной стойке и снова смеется — металл окрашивается россыпью алых капель.
[indent] — Ч-черт...
[indent] Мастер утирает тыльной стороной ладони губы, на несколько мгновений крепко зажмуривается, прогоняя предательские черные мушки в глазах. Отвертка скользит в окровавленных пальцах, когда он пытается взломать поврежденную выстрелом кибермена панель заклинившего лифта. Этого ты не могла предвидеть, да, Мисси? Изящный был план. И как все изящное, не выдержал столкновения с человеческой несовершенностью. Примитивность технологий — в этом их поражение и их триумф.
[indent] С криком бессильной ярости Мастер вырывает сожженную микросхему, крошит пальцами исчерченный потемневшими контактами пластик, раня ладонь осколками. Она убила его. Убила их обоих. Чертов Доктор! Мастер, содрогаясь от гнева, скрипит зубами, крепче сжимая отвертку, и сползает спиной по стойке лифта, оставляя на ней широкий, яркий мазок.
[indent] Обессиленно привалившись к незакрывающимся дверям, достает из кармана хрустально поблескивающую дематериализационную схему, так и не ставшую его билетом к спасению. Велики ли шансы, что темпоральная рассинхронизация затянет эту временную петлю, поставив на всем жирную точку, или ему — ей — удастся покинуть этот корабль? Сколько еще сотен лет это займет? И все ради... ради чего, дорогая? Встать рядом с Доктором и умереть? Красивая сказочка и слишком хорошо знакомая, вот только в этот раз запасного плана на возвращение с того света нет.
[indent] Мастер закрывает глаза, ощущая, как жар от раны расползается по телу, как вскипает межклеточный матрикс. Рецепторы сходят с ума, и в сознание яркой вспышкой врывается запах гари, расплавленного металла, перепрелой листвы и подсыхающей, стягивающей пальцы хрусткой пленкой крови. Сумеречный свет слепит, как полуденное солнце. Весь мир взрывается какофонией красок и звуков, кровь стучит в висках так, что кажется барабаны вернулись.
[indent] Мастер не различает ни звука материализующейся ТАРДИС, ни чужого голоса, пока тонкие, незнакомые пальцы не хватают его за лацканы плаща. Он узнает его сразу, что-то такое в глазах...
[indent] — Если ты не понял — про девчонок — это был сарказм, — он закатывает глаза, хотя рискует отключиться раньше назначенного, цедит обреченно на попытки его растормошить. — О-о-отста-а-ань…
[indent] Время движется по спирали. Это становится традицией — подыхать на руках у Доктора. Нет, конечно, пока нет, в этот раз только регенерировать, но в любом случае пора с этим кончать. Сердца сбиваются с ритма, Мастер дышит глубоко и ровно — слишком глубоко и ровно, чтобы это казалось естественным.
[indent] — Мы оба знаем, что ты здесь не из-за меня. Она выбрала тебя, ты знаешь? Иди, ищи ее. Может, еще успеешь.
[indent] Доктор никогда не слушал добрых советов, не слышит и в этот раз. Тараторит, бестолково суетиться, заставляя его болезненно щуриться, пока с очередным вдохом грудь не обжигает огнем. Раскаленная волна стремительно растекается по венам, шквалом ударяет по нервам, сердца в последний раз конвульсивно сжимаются.
[indent] Hard Resert.
[indent] — Ты сошла с ума! — сдавленно выдыхает Мастер, когда каждая частичка регенерационной энергии Доктора уютненько распределяется по молекулам его тела.
[indent] Смаргивает. Мир вокруг возвращает приглушенные сумерками краски, где-то за лесом все еще раздаются звуки лазерных выстрелов — киберлюди с тупой целеустремленностью сравнивают с землей поселок, уже покинутый людьми, если Доктору удался его план. Конечно же удался, если он...а стоит сейчас, склонившись над ним.
[indent] — Зачем?
[indent] Мастер морщит лоб в искреннем удивлении, замешанном на смятении и попытке догадаться, что за новую схему по спасению всего и вся задумал Доктор, что пришлось идти на такие меры. Но беспокойные руки уже нетерпеливо тянут его, вынуждая подняться на ноги и доковылять до спасительной ТАРДИС. Она ослепляет его буйством красок и света, и на короткое мгновение Мастеру кажется, что он все-таки регенерирует. Нет, просто все девочки любят красивые и яркие штучки. ТАРДИС тревожно мигает перетекшей в алый спектр подсветкой — то ли возражает против его появления, то ли поторапливает убраться с опасного корабля.
[indent] Доктор уже суетится вокруг пульта управления, но Мастер твердо намерен получить ответы на свои вопросы. Они оба знают, что он слишком любит себя, чтобы не воспользоваться столь необдуманно оказанной помощью, но ему нужно знать, чем придется за нее заплатить.
[indent] — Что случилось, что ты в таком отчаянии? — он восстановился достаточно, чтобы голос звучал с привычной насмешкой.
[indent] Мастер вцепляется в рельефную поверхность одной из светящихся колонн изо всех сил, слишком хорош зная, чего ожидать дальше.
[indent] Женщины. Всегда женщины. Особенно если эта женщина — Доктор.

Прекрасно понимаю чувства Манси по поводу происходящего и даже осуждать не хочу за то, что произошло сегодня на заседании. Может быть, Кариси и в ярости из-за её срыва, поставившего под угрозу всё дело, но я его чувств разделить не могу. Хотя бы потому что происходящее было настолько естественным, что этому удивляться вряд ли стоит. Все мы знали, насколько эмоциональна Грейс, если говорить про нашу работу и я, помимо прочего, тоже отличился пару раз не лучшим способом абсолютно. Фин прав был в том, что мы не можем нападать на подозреваемых, за исключением очевидной угрозы и это действительно пару раз стало моей проблемой.  И напарнице сегодня, если подумать, пришлось пройти через всё тоже самое в ближайшее время. Гнев прокурора, вина за собственные слова или действия, что будет беспрестанно преследовать, если подсудимый будет отпущен. Просто потому что так работает система, не всегда справедливая. Плохие парни не должны уходить из-за формальностей или потому, что кто-то из копов взбесился, гладя в глаза им и видя все эти гадкие ухмылки. Мы тоже людям, даже если управление постоянно просить забыть нас об этом и оставаться беспристрастными. Холодными и по возможности, не испытывающих сильных чувств по отношению к травмированным жертвам. Ведь это всё, в конечном итоге, выливается в ярость по отношению к нападавшим.
И я надеялся, что Манси справится, несмотря на всё давление адвоката, сможет выдохнуть в нужный момент и вспомнить, ради чего должна держаться. Ради дела, которое Кариси нужно было довести до конца, ради того, чтобы не прослыть очередным неуравновешенным копом, решившим выйти за все грани разумного. Разбить кому-то голову рацией это действительно эффектный приём, я на самом деле заценил. И мне жаль, что Грейс пришлось проходить через всё это на судебном процессе, отвечать на глупые вопросы и пытаться объяснить, что не считает себя выше любого закона. Потому что пыталась задержать в тот момент урода, решившего сделать от нас ноги и вряд ли хотела опуститься до личной мести. Даже если повторила это во время заседания, когда защитник довёл. Просто выразилась не так, но все эти взгляды присяжных, уверовавших вдруг в то, что показания были даны из-за боязни расправы копов, после того особенно, как ему уже голову разбили. Это правда ужасно - находиться на месте свидетеля, душу твою когда пытаются наизнанку вывернуть, тоже приходилось проходить это. А потому, отлично понимаю, Грейс почему сорвалась, как бы мы не пытались все её подготовить к тому, через что ей придётся пройти. Гнев Кариси - это его проблемы. Я же предпочитаю быть рядом с подругой.
И хоть на сообщения мои она отвечать не думает даже, понимаю прекрасно, где найду сегодня её, когда ей очевидно грустно. Или, быть может, она в бешенстве. Не знаю, честно говоря, какое из чувств сегодня в ней преобладает, потому что от Грейс буквально чего угодно ожидать можно. Мы столько времени знакомы, а я всё ещё понятия не имею, как она предпочтёт поступить в той или иной стрессовой ситуации. То, что где-нибудь в баре с виски сейчас, это вполне очевидно. Да и кто не заходил бы пропустить по паре стаканчиков после того, что произошло сегодня в суде? Может быть, никогда не просит помощи, но я же знаю, что нужен ей сегодня. Надеюсь на это, по крайней мере.
- Серьёзно? Взять даже трубку не хочешь? Намеренно звоню Грейс, вижу когда её фигурку за одним столиком в баре и просто убедиться хочу, что намеренно меня игнорирует, а не просто не слышит, к примеру. Могла отключить звук на время заседаний, а потом просто забыть включить. Но очевидно нет. Просто не хочет разговаривать со мной, судя по всему, даже если я к произошедшему на заседании не имею никакого отношения. Поддерживал её до того и ровным счётом это же собирался сделать.
Вот только, звук когда раздаётся, смотрит просто на экран, видя там очевидно моё имя и просто отключает трезвон, возвращаясь к своему бокалу. И бутылке, очевидно, что стоит на столе. Не хилый размах для одной хрупкой девушки, даже если привыкла работать с бандами. Представляю прекрасно, какой крепкой должна была стать, чтобы оставаться в команде Дуарте. Крепкие напитки для неё очевидно не должны быть проблемой. Но одиночество не должно быть её спутником, с того самого момента, как присоединилась к спецкорпусу и встретилась со мной. Даже если мы ещё в самом начале были.
И я не злюсь за то, что сбрасывает мои звонки, понимаю потому что прекрасно, насколько вымотал её сегодня этот процесс. Просто не хочу оставлять в одиночестве сегодня.
Сажусь рядом с Манси, впритык к ней, не оставляя расстояния между нами. Во-первых, не получится сбежать с диванчика, а во-вторых, мне кажется, ей нужно почувствовать сейчас меня рядом. Решили же недавно не игнорировать происходящее между нами и признать собственные чувства. Грейс очевидно тяжелее было, лично мне проще гораздо.
- Хоть бы позвала, я тоже коп и тоже под конец дня чувствую непреодолимое желание выпить. Усмехаюсь только, делая глоток из бокала Манси. Не думаю, что будет против. Хотя, в бутылке ещё достаточно для того, чтобы и я присоединился. Прошу официантку, пробегающую мимо принести бокал и что-нибудь на закуску, и вновь всё внимание своё возвращаю Грейс. Тяжело видеть её в таком состоянии, но знаю прекрасно, что завтра уже встряхнётся, как всегда. Наша работа выматывает и убивает всю душу, но мы знаем хотя бы, чего ради всё это. Мы спасли тех девушек от многолетнего рабства и это стоило очередного кусочка чего-то внутри нас.
- Слушай, я не злюсь, что ты не отвечала мне, но даже если не хочешь говорить со мной сейчас, я просто останусь рядом. Ставлю Манси перед фактом, что никуда не уйду и по-моему, причин для меня у этого более, чем достаточно сейчас. Она - моя подопечная, моя напарница, мой друг или моя девушка. Любая из причин подходила сейчас для того, чтобы не оставлять её в одиночестве. Даже если не раскрываем отношения свои пока для Бенсон и всех остальных, чтобы не вызывать вопросов, насколько хорошо свои отношения сможем оставлять вне работы. Потому что это очевидно так будет, мы с Грейс прекрасно понимаем всю степень ответственности за то, что делаем и относимся серьёзно к этому.
Но Манси не хочет пока придавать всё огласке  и я стараюсь не давить на неё в этом, даже если не совсем с тем согласен. Прятаться, делать вид, что между нами нет ничего и каждый раз изображать, что не вместе приехали на работу, становится всё сложнее. Даже если напарнице моей не отказать в актёрском таланте, даже если детективы рядом ни о чём не догадались пока. Неплохо мы держались, судя по всему.
- И я понимаю прекрасно, что всё не по плану пошло, но ты не должна винить себя. Кариси в ярости, но это пройдёт. У него есть запасной план и я знаю, что Олсен не уйдёт от ответственности, просто потому что ты приложила его рацией. У нас миллион доказательств. То, что ты выразила свою ненависть к этому насильнику, я уверен, понятно большинству присяжных. Всё хорошо будет. Беру девушку за руку под столом, положив ту на свою ногу, переплетая наши пальцы и подталкиваю слегка плечом в знак поддержки. Мы всерьёз договорились с ней, что не будем чувства свои проявлять при наших и очевидно, это имело смысл. Но здесь ни Фина, ни Бенсон, ни даже Терри, хоть последнему, я уверен, никакого дела не было до происходящего между нами. Можно позволить себе расслабиться и не прятаться по углам, словно неуверенные в собственных отношениях подростки. Мы даже в разных званиях не были, чтобы это стало проблемой. Могли просто зафиксировать свои отношения в департаменте и не притворяться  больше, что между нами ничего нет абсолютно, кроме работы.
Благодарю официантку, что ставит возле нас бокал и пивную тарелку, и всё внимание вновь возвращаю Грейс. Всё ещё ведёт себя как ёжик, надев привычную броню на каждый раз, когда что-то не так шло. Что очевидно, необходимо было при работе с  бандами, но было излишним теперь.
- Да ладно тебе. Ты же натуральная психопатка, они должны быть благодарны тебе за то, что ты не запустила в него микрофоном со стойкой, а ведь он был возле тебя. Они уже явно поняли, как с тобой тяжело быть может, так что, твои угрозы без действия, это считай победа. Посмеиваюсь только, зная прекрасно, что Грейс на меня не обидится сейчас за подобные шуточки. Сама мне с чем-то подобным никогда не давала спуска. К тому же, достаточно выпила уже, мне кажется, чтобы расслабиться сейчас и не думать, что выпад в суде - роковая ошибка, ею свершённая. Всё точно неплохо будет.
Вижу, как улыбка потихоньку на лице расцветает и понимаю прекрасно, что двигаюсь в нужном направлении. Склоняюсь к ней, губами едва касаясь её виска, демонстрируя нежность и поддержку, даже если Манси вид делает, что ей это совершенно не нужно. Но мне плевать на это, если подумать так. Мы после первого поцелуя перестали быть просто коллегами и после первой совместной ночи - просто друзьями. Скрывать от собственного капитана, что между нами есть чувства, это вовсе не то же самое, чтобы совсем их не испытывать.
Так что, да. Определённо в том уверен, что имею право находиться сейчас здесь и не позволять Манси оставаться в одиночестве. Вместе мы точно со всем абсолютно справимся.

Неисповедимы пути Господни, как говорится. Но, думаю на самом деле, что дьявола тоже. Вряд ли кто-нибудь, где-нибудь на небесах, одобряет все мои поступки. Кто-то, гораздо более злой и жестокий, направляет меня, мне кажется. Тот, кто лишил меня угрызений совести, ещё где-то в глубоком детстве, не помню потому что их на протяжении своего жизненного пути. Того, кто подсказывает мне, как можно желаемое получить, напрягаясь не слишком сильно. Я ведь этого правда не люблю - тратить время на  тех, кому не придаю значения излишнего. Это просто, ради чего-то кратковременного, так бессмысленно, как по мне.
А может, кто его знает, не был никогда религиозен, вовсе нет тех, кто останавливает нас или направляет. Мы это просто мы, с недостатками нашими и демонами. Но, вовсе не теми, что рождены где-то в аду и к нам отправлены, чтобы сбивать с пути истинного. А наши собственные. Такие родные, такие дорогие...лучшие друзья, на самом деле, если им позволить быть ближе, не сопротивляться. Сделать выбор для себя самого и затем - наслаждаться свободой, не забывая про осторожность. Как я и поступил собственно, став чуть постарше.
Нет в этом мире справедливости, так выходит. Я не опираюсь на неё и за неё не ратую. Более того - никому, в моём личном пространстве, не позволяю это верование. И Руби, несмотря на то, что мы встречаемся теперь, вроде как, не становится исключением. Она всего лишь такая же яркая безобидная птичка, какой и была, пусть и сменившая оперение. Не красится так вызывающе ярко, не пытается всему миру показать, какая же она ядовитая крутышка, прикоснуться к которой опасно. Потому что это не сработало уже однажды, очевидно. Сыграло против неё.
Помню прекрасно, как раздражился, когда увидел те ботфорты и розовые пряди, слишком много искусственной кожи и этот вызов в глазах. Не знал её имя, не слышал слов, но буквально слышал, что она ищет для себя проблемы. Хочет пострадать, потому что это придаст хотя бы немного вкуса её совершенно пресной жизни. Она буквально молила о боли, даже если этого не признавала сама. Для чего-то же провоцировала весь мир своим внешним видом. Хотела, чтобы её заметили. Конечно, я сделал это. 
Она перестала выглядеть как размалёванная кукла со свалки и поступила на учёбу. Избавилась от токсичных отношений со своей семьей, уехав за множество километров от них и похорошела, во всех смыслах. Я владею ею теперь, в определённом смысле, даже если в современном мире выражения подобные об отношениях звучат как оскорбление, не изменяя сути всего. И мне нравится то, что принадлежит мне, гораздо больше, чем то, что я застал ранее. Руби выглядит теперь как принцесса Диснея, со своей внезапно обнаруженной под толстым слоем косметики невинной красотой, вполне элегантна и даже научилась ценить себя. Всё буквально, что в ней хорошего было, принадлежало росчерку моего пера в её истории, даже если она не выражала благодарности. Потому что делала вид, что не помнит меня, находясь так  близко, рядом. В эту плохую актёрскую игру я не верю.
Стараюсь сделать вид, что рад видеть её в собственной комнате, но это не так. У меня свои дела были, никак не связанные с её присутствием рядом. К тому же, так не люблю крикливых фурий. Первый закон леса - не кричи громко без дела, если не хочешь, чтобы услышали не те.
И я делаю конечно вид, что не понимаю совершенно, о чём речь, но даже не стараюсь усердствовать в этом сильно. Милашка Руби если заявилась с подобными обвинениями, то есть, по какой причине, судя по всему. Догадываюсь по её яростному взгляду и искажённой мимике, что вот-вот услышу, в чём именно дело. Возможно, ей показалось, что что я флиртовал с её однокурсницей, но слишком много эмоций для чего-то подобного. Чёрт. Происходит именно то, чего мне не хотелось бы, судя по всему. В ней всё ещё есть что-то от проблемной сучки, какой она была при нашей первой встрече. А ведь я так старался перевоспитать её, превратить в подходящую для себя лично. Красная Шапочка нападает на волка. Аннотация для самой бестолковой сказки. Она закончилась бы ещё в самом начале и финал угадать не трудно.
Я злюсь, до такой степени, что буквально готов проявить это сейчас, до сжатых кулаков и челюстей. Но не делаю ничего подобного. Улыбаюсь только, заглядывая Руби прямо в глаза, без тени ложной скромности, складывая руки на груди. В физиогномике это жест закрытости, нежелания проявлять собственные эмоции и допускать кого-то в личное пространство. Пусть так. Девчонка не сильнее меня и не умнее, и у неё нет ничего буквально, кроме беспочвенных обвинений. Не так уж много для того, чтобы быть такой смелой.
И то, чем руководствовался я в тот момент, да и все другие, не было никакой формулой. Просто последовательными шагами для достижения определённой цели. Хотя, подобные вещи сейчас вряд ли самые важные в контексте данного разговора.
Слушаю внимательно, не перебивая, чтобы сразу выпалила то, что у неё есть, убедиться в том, что она действительно донести хочет. То самое, что мне не нравится, видимо. Даже вполне доходчиво.
- Помогите, помогите, давайте распнём кого-нибудь, потому что я сошла с ума. У неё совсем не писклявый голос, но я изображаю его таким, издеваясь над Руби. Просто для того, чтобы вернуть себе контроль над ситуацией. И потому что это весело. Столько напрягаться из-за чего-то, а когда это случается, просто понять, что не стоит и дёргаться.
Улыбаюсь широко девчонке, делая несколько резких шагов по направлению к ней. Дёргается, потому что чувствует опасность и это правильно. Я и есть эта опасность, осознавать которую она никогда не способна почувствовать вовремя. Мне не нужно выглядеть как чудовище и обладать когтями, и зубами острыми, чтобы быть им. Или не быть, без разницы. Я-то себя таковым не считаю.
Прежде, чем она успевает сделать хоть что-нибудь, хватаю её за одежду, на себя дёргая. Вижу знакомое что-то во взгляде - не знает, как реагировать на проявление агрессии. Её так легко спутать со страстью, что проявлял в месяцы наших отношений. И, возможно, сейчас так было бы даже лучше - отвлечь эту дурочку от её подозрений. Ну, или просто продемонстрировать собственную власть, показав, в очередной раз Руби, что она не властвует над ситуацией. Но я, в отличии от неё, умею вести себя разумно.
- Не надейся. Не выдавай фантазии за реальность. Снова издевательски, но она должна вспомнить, где её место. Я был чутким и ласковым парнем, с самого начала наших отношений, но она ведь делает вид, словно не было этого.
Так что, забираю телефон у Руби и засовываю его в свой карман, без особенно лишних слов, убеждаюсь в том, что ей какой-нибудь второй  негде больше спрятать. Никаких больше гаджетов с ней, вот так нормально. Разглядываю экран телефона, не вижу значков включённого диктофона или чего-то подобного, но мало ли. Отключаю его, убирая в свою спортивную сумку и лишь после этого внимание возвращаю своей девушке. Она ведь ею и была, справедливости ради. Как ещё назвать было происходящее между нами?
- А вот теперь поговорим. Не демонстрирую страха - его нет во мне на тему всех этих обвинений. Наши прекрасные отношения сыграли свою роль. - Ты можешь понять, почему мне нужно было поступить так? Знаю, что она в гневе, но я не собираюсь подыгрывать. - Впрочем, не важно. Я не подтверждаю ничего из того, что ты говоришь. А ещё удивлён, шокирован, оскорблён словами и так далее. Но, хочу отметить, что если какую-то жизнь можно сломать, то она не была до того сломана, не преувеличивай. Да и вообще. Допустим, что ты веришь в то, что говоришь. Ну и что ты собралась с этим делать? Обвинила меня, назвала чудовищем. А дальше? Даже забавно. Она может ответить очевидные вещи - сообщить в полицию, рассказав про свою версию того, что я - монстр, рассказать об этом всем вокруг, сделать ещё что-то банальное, а я даже помешать не смогу ей в этом. Но...но. Сказать - одно, а доказать другое. Кто поверит девчонке, что придумала вдруг страшную сказку, криминальный детектив? Меня они знают дольше. Вряд ли переживать стоит. Злит неимоверно, как и сама Руби сейчас, но это не такая уж проблема. Я всё ещё контролирую ситуацию. Нет ничего важнее этого. Что бы не происходило вокруг.

Разведывательные элементы быстро интегририруемой дрон-системы.  Р.Э.Б.И.Д.С. Лучшие демоны активировались одновременно и начали ломать системы, освобождать и заражать программы, поджаривать мозги нетраннерам, В киберпространстве ещё до полной кибернетизации населения было опасно, но, когда случился датакрэш и некоторые города-государства погрузились в полнейший блэкаут… это место стало кромешным адом.

Искусственный интеллект проникал в учёные мозги по каналам связи. Вихревые инфопотоки легко сводили с ума. Старя Сеть распалась на глазах, биты перемешались, и без того полуразрушенные крепости данных окончательно пали. У биржи в те года жопа горела в огне, директор «Сянлэ» вынес себе мозги, только-только образовавшийся «Сетевой Дозор» буквально исходил на говно, а вся годами накапливаемая и хранившаяся информация навсегда была потеряна, повреждена или поменяна местами.

Это, кажется, даже учат в современных школах. Старая Сеть была заражена на 78,2 процента.

///

Хуа Чэн сидит, прикрыв глаз, практически в углу пустующего вагона. Аэроэспресс мчит от точки «А» до точки «В», останавливаясь в строго запланированных местах. ИскИн, контролирующий работу экспресса, не позволит тому ни на минуту отклониться от заявленного графика, поэтому даже в плотном пассажиропотоке гражданские могут быть уверены, что всегда успеют по своим делам.

Репликантам не снятся сны. Мозг, запрограммированный на определённые алгоритмы, не способен воссоздавать никогда не существовавшие в реальности сцены. Некоторые репликанты научились думать – органически рождённые люди представляют это как сбой в скрипте, из-за которого переменные вместо упорядоченного состояния возникают в командной строке в хаотичном порядке. На самом же деле вместо сна они уходят в некое подобие гибернации: в чём-то изначально далеко не машины, но и в чём-то ещё не дотянувшиеся до живорождённых граждан.

Один человек в недалёком прошлом написал целую книгу о том, как человечество продолжало жить в обществе потреблядей и даже не осознавало, что однажды искусственная раса из-за дурацкого эксперимента учёных обретёт самосознание. Там они, правда, назывались не репликанты, а синдикаты, и срок их жизни был не четыре года, а двенадцать лет. И затем, когда срок подходил к концу, их увозили на завод, где умертвляли, сдирали кожу и перерабатывали в энергомыло, которым кормили их же ещё живых собратьев.

///

В период нестабильности некий благодетель создал Чёрный заслон – огромный файрволл на основе искусственного интеллекта, непроницаемый чёрный лёд, отгородивший для людей безопасный участок Сети. «Сетевой Дозор» тогда с радостью ухватился за подобную возможность. Правда, Чёрный заслон лишил людей технологических достижений, которые совершали дикие ИскИны, оставшиеся по ту сторону. «Сетевой Дозор» компенсировал это, создав иные инструменты для контроля над Новой Сетью. Но градообразующие предприятия начали создавать свои собственные подСети тоже, чтобы устанавливать в них свои законы.

///

Хуа Чэн поднимается со своего места и пересаживается на противоположное сидение, рядом с уткнувшимся в планшет Бегущим по Лезвию. Содержимое планшета ему неинтересно, а вот человек, который его держит, очень даже привлекает внимание. Хэ Сюань приносил ему на хвосте, мол, «посмотри, тебе станет интересно».

— Извините, просто редко увидишь Бегущего в общественном транспорте. – Улыбается открыто, едва склоняет голову. – Обычно сотрудники «Сетевого Дозора» редко показываются на людях.

Какое-то время назад «Сетевой Дозор» подмял под себя отдел полиции, именуемый «Бегущими по Лезвию». Якобы, потому что Бегущие обычно занимаются делами беглых репликантов, а репликанты, так или иначе, относятся к юрисдикции Дозорных. И никого особо не волнует, что среди новых Бегущих в основном репликанты последних моделей, которых легче контролировать, и которые на раз-два могут отличить старые модели себе подобных от органических людей. Говорят, достаточно увидеть серийный номер, который пробивают с задней стороны глазного яблока, чтобы всё встало на свои места.

Хуа Чэн обычно пользуется живыми масками – плёнками, которые целиком меняют лицо по заданным заранее параметрам. Поэтому прямо сейчас на Бегущего смотрит почти что мальчишка, недавно перешагнувший порог зрелости. Он собирается добавить нечто ещё, но -

     — скрежет –

Вагон аэроэкспресса ощутимо потряхивает, тот тормозит, как будто налетев на препятствие. На секунду меркнут светодиодные ленты под самым потолком вагона: пространство обрушивается в мрак, освещаемое лишь неоновыми огнями города, а затем, когда включается тревожно-красное аварийное освещение, наступает тишина, хотя по всем правилам должна включиться внутренняя связь ИскИна. Если связь не включается, вывод можно сделать только один – кто-то умудрился влезть в транспортную систему.

Вовсе не уверен в том, что разговор гладко пройдёт, но откладывать его, как таковой, тоже смысла особенного не вижу. Дочь имеет потому что абсолютное право знать обо всём, что со мной происходит и к тому же, чутью её, с чем бы связано не было, доверяю абсолютно просто. Ведь это мой маленький гениальный сыщик, что до любой истины докопаться способна, если вдруг в ней проснётся любопытство. Которого в ней всегда, как мне кажется, в избытке было. Даже если не понимаю, благодаря кому из нас с её мамой. Никогда в Люси, во время нашего с ней знакомства двадцать лет назад, интереса к расследованиям не замечал. Да и в себе, в общем-то тоже. До того момента, как узнал, что являюсь отцом Нэнси и с того момента всё делал буквально, чтобы быть с ней настолько рядом, насколько она позволяла мне это, в попытках моих наверстать упущенное. Ведь это действительно важно было, найти связь с собственной дочерью, стать для неё частью семьи, не меньшей, чем Карсон, даже если я понимал, насколько сравнивать это нельзя было. Ведь это он посвятил ей собственную жизнь, чужому ребёнку, не имеющему с ним ни одной общей капли крови. И вместе с супругой своей стал тем, кем мы с Люси, молодые и глупые, слишком рано зачавшие новую жизнь, стать не смогли. Её родителями, оберегавшими и защищающими, сумевшими помочь стать юной прекрасной девушкой, всегда знающей точно, кто же она такая. Ведь это в нашем мире, столь же буйном, как ветра Хорсшу-Бэй, действительно важно было, чтобы не сломаться, не позволить согнуть себя при всех этих невзгодах.
И я правда горжусь тем, какой стала Нэнс, смелой и умной, восхитительно очаровательной, способной преодолеть любые трудности, что встречаются на её пути. Знаю, что благодаря семейству Дрю, ведь наследственность - лишь часть того, чем мы являемся, всё остальное дают воспитание и окружение. С которыми дочери моей повезло, благодаря тем, кто забрал её себе и подарили любовь, и заботу.
Даже если я всё ещё не согласен с тем, что мне никто не дал возможность самому воспитывать дочь, лишь потому что все решили вдруг, что семейство Хадсон - абсолютное зло, способное младенцев поедать на завтрак под сливочным соусом. И если на тему матушки дражайшей и отца ещё могу согласиться, неким образом, то по поводу себя...Мог хотя бы сказать, что всё было не так однозначно. Отнюдь не считаю себя плохим человеком и никогда бы не причинил вреда собственному ребёнку, вне зависимости от обстоятельств, а ещё, в должной мере уверен в том, что сумел бы дочь защитить от родителей. Даже если долгое время подчинялся авторитарности старшего поколения и считал почему-то, что это нормально, ведь все семьи, вроде нашей, существовали в том же режиме. Да и это, помимо прочего, за редким исключением, весьма комфортным существованием было. Не слишком сложно быть верхушкой элиты и знать, что любую проблему решить легко, если засунуть в глотку всем достаточное количество бумажек.
Но я пошёл в противостояние с отцом, когда это стало необходимо, когда встал выбор между ним и Нэнси, решившей восстановить справедливость, им разрушенную. Знал потому что прекрасно, что это - единственный мой шанс сблизиться с ней, стать настоящим отцом, которым хотел быть. И выбор этот, при всей своей тяжести, был необходим. С осознанием того особенно, что наконец-то я сделал хоть что-то правильно, спустя столько ошибок. А главное - всё получилось, мне кажется, учесть если наши отношения с дочерью в данный момент. Всё чаще привлекает меня к своим расследованиям, начала наконец называть "отцом" и даже ко мне переехала, дав Карсону налаживать его личную жизнь. Все в той ситуации выиграли.
Вот только, сам не знаю, как вообще вышло так, что сошлись с госпожой Элисон, решившей посетить наш городок, ради создания своего фильма, чему я, в самом начале, надо отметить, весьма противился, по очевидным причинам. Загадочная история Люси Сэйбл слишком долго не давала покоя всем вокруг, меня заставляя дёргаться каждый раз, когда слышал про "морскую королеву" и слышал все возможные версии её убийства. Ведь это моя история была в том числе, пусть даже, большинство в это посвящено не было. А с некоторых пор ещё и Нэнси. Нам обоим было непросто, когда началось всё, сразу после смерти моей жены. А та история, которую Элисон собиралась представить на суд общественности...вместе со всеми этими художественными вкраплениями, вряд ли сделала бы лучше. Люси наконец обрела покой и тревожить её очередными домыслами вряд ли было бы правильно. Да ещё теми, вполне возможно, где Сэйбл была бы не в лучшем свете представлена.
Или же, просто не в самом правильном, получив ложную для себя историю. Ведь для нас с Нэнси это было действительно важно.
И я рад, что девушка отказалась от собственных планов, как только поняла мотивы нашего противостояния ей в этих съёмках. Никто не собирался давать интервью, отвечать хоть на какие-нибудь комментарии и позволять незнакомому нам режиссёру вмешиваться в частную жизнь нашей семьи. Проблем без того хватало, на самом деле, со всем этим. Вряд ли усложнять всё стоило, в свете событий всех, что произошли в последние дни.
Но это, вполне очевидно и иных вопросов касается. И если мы с Элисон почувствовали симпатию взаимную, то Нэнси должна знать об этом, как минимум. А ещё лучше - сказать мне честно, что думает об этом. Я не хочу, чтобы у нас с дочерью возникли ещё хоть какие-нибудь проблемы, после всего того, что пришлось пережить.
Так что, поговорить с ней очевидно нужно сейчас, до того ещё, как она всё выяснит. Она же лучший детектив Хорсшу-Бэй, да и всего штата, скорее всего. Сложно от неё что-то скрыть.
- Эй, привет, наконец-то вернулась. Как день? Вскакиваю с кресла, Нэнси когда появляется и тут же бросаюсь к ней, чтобы приобнять. Понятия не имею, чем занималась и как-то особенно к разговору про Элисон не готовился. Зато, думаю всё-таки, что здесь как с пластырем, как в известном всем выражении. Лучше резко отодрать, чем тянуть потихоньку, продлевая неприятные ощущения. Обсудить всё с дочерью и узнать её мнение, для начала, обо всём этом, если вдруг я приглашу нашего режиссера на свидание. Сразу Элисон сказал, что не сделаю ни одного решительного шага, пока не удостоверюсь, что нам с Нэнси это не создаст проблем. Много неправильных решений принимал в своей жизни, но если выбор встанет  сейчас между моими интересами и собственным ребёнком, то очевидно, каков он будет. Слишком много времени мы упустили для того, чтобы тратить сейчас его на очередные сложности.
- Слушай, поговорить нужно, но сначала давай определимся. Голодна, хочешь отдохнуть? Разговор может подождать, правда. Думаю, нужно поговорить с ней, когда благоприятно хотя бы настроена будет. Знаю потому что прекрасно об отношении к Элисон, что столь бесцеремонно влезть хотела в её собственную историю и даже слышать не хотела, почему "нет". Даже если теперь передумала, после того, как узнала детали все от меня, пытавшегося до неё достучаться. Знаю прекрасно, что Нэнси и от этого может быть не в восторге, что кто-то ещё знает теперь то, что связано с Люси Сейбл, в конце концов, это и её жизнь. Но мисс режиссёр весьма упорно шла к своей цели, отказалась от денег и не собиралась отступать от сюжета, на который была нацелена. Нужно было как-то решить проблему, не позволить выпустить ей на экран историю нашей семьи, вновь всколыхнув интерес к ней. Когда всё только закончилось, а Люси упокоилась наконец, когда мы с Нэнси узнали правду...Меньше всего на свете нам хотелось бы, чтобы это всё началось вновь. Нужно было как-то решить проблему. Пусть даже это означало душу собственную вывернуть перед практически незнакомым человеком.
И наверное, мне очень повезло, что Элисон оказалась понимающей. Услышала историю и отказалась от собственных планов, даже в ущерб себе и понимая прекрасно, что придётся искать новый сюжет, новое вдохновение. Тяжкое бремя для сценариста и режиссёра, но она правда не такой плохой оказалась, в конечном итоге, как мы думали. Оставила нам с дочерью право на то, чтобы не тревожить память её матери и единственной женщины, к которой серьёзные чувства я испытывал.
А ещё - проявила интерес, на который мне хотелось ответить, если отвлечься от того, как начали. Но и интересы Нэнси в данном случае игнорировать не мог. Мы часто сталкивались, из-за отца моего или расследований, что она вела, вполне очевидно. Не хотелось бы повторения. Только не теперь, когда съехались и наконец-то стало налаживаться всё,  а я получил свой второй шанс стать хорошим отцом. Упускать который не собирался совершенно.
- Ну так? Можем заказать что-нибудь или отдохни, если хочешь. Как будешь готова. Чувствую неловко сейчас себя, как школьник, пытающийся заговорить с девочкой перед выпускным, всё с той же степенью неловкости. Даже если понимаю прекрасно, что не должен сейчас испытывать чего-то подобного. Я ведь отец Нэнси, должен контролировать ситуацию.
Но она настолько взрослой без меня стала, что мне приходится учитывать это. И относиться к ней с соответствующим уважением. Если женщина появится в моей жизни, то это напрямую затронет моего ребёнка, стоит учитывать то. А потому, на мнение своё она имеет полное право.
Нужно это выяснить как можно быстрее, ситуация не стала пока сложнее раз в двадцать, как обычно бывает. Судьба сюрпризы подкидывать любит, но они, честно говоря, редко бывают приятными.

В орден Альбедо вступил всего пару месяцев назад.

Мондштат казался шумным городом. Хотя по правде говоря, любая деревня для Альбедо была бы шумной. Прежде он практически не сталкивался с другими людьми, слишком долго они с учителем скитались по заброшенным развалинам и пустошам, где кроме скудной фауны и монстров никого толком и не было. Бывало они захаживали к людям, но юный ученик в основном оставался в тени. Он понимал, что он не совсем такой же как они, но в целом не думал об этом слишком много, поскольку это было совсем не важно. До сих пор у них не было цели связываться с обществом. А потом, потом Рейндотир пришлось оставить Альбедо. Впрочем она позаботилась о том, что бы он не оставался совсем один. Очевидно она бы не бросила свое собственное любимое творение на произвол судьбы. Да она всегда была строга к нему, но лишь для того, что бы он стремился к большему. Возможно Рейн и не верила что Альбедо способен достичь высшего мастерства, однако в глубине души она надеялась что ее усилия были не напрасны и ей действительно удалось создать высшее создание. Заложив все это в светлую голову, перед алхимиком была поставлена практически несбыточная цель, к которой, во что бы то не стало он должен стремиться. Иначе все усилия были бы напрасны.

«Альбедо, иди в Мондштадт. Найди мою старую приятельницу Алису и отдай ей письмо. Выполни последнее поручение»

По первой Альбедо старательно избегал контактов с местными, поскольку его интересовали только исследования в лаборатории, которую ему любезно предоставили, а болтовня довольно доброжелательных жителей, честно говоря, заставала врасплох. Он не понимал к чему это беспечное дружелюбие. Первое время ему помогала госпожа Алиса и ее маленькая дочка Кли. Возможно только благодаря этим двум факторам особая нелюдимость Альбедо стала исправляться. Он как ребенок вновь учился чему-то новому. А после применял на практике. Яркая Алиса сильно отличалась от строгой Рейндотир. И первое время это обескураживало, но со временем Альбедо привык и даже нашел в этом нечто особенное. А именно то, насколько позитивные эмоции красят людей и дарят особое тепло.

«Твоё последнее поручение: покажи мне истину мира, покажи мне его смысл».

А потом Алиса оставила их с Кли в Мондштате вдвоем. И в жизни Альбедо начался новый этап, в котором ему предстояло познать этот мир с иной стороны и изучить много нового, а именно природу живых людей.   

Альбедо как раз возвращался от Собора Барбатоса, витражи которого он пытался запечатлеть на холсте, как его внимание привлекла тренировка рыцарей. Он внимательно следил за их движениями, попутно в одно мгновение невзначай достав лист бумаги и уголёк для набросков, ловя взглядом динамичные фигуры новобранцев и изображая быстрыми линиями их силуэты. Голос Капитана Кавалерии обращенный к нему в первое мгновение заставил алхимика стушеваться. Не то что бы он стеснялся своего занятия, просто в этом мгновение он был вынужден покинуть свою зону комфорта несколько лихорадочно придумывая ответ на вопрос. Мечом Альбедо владел как умел, на самом деле — неважно. Рейндотир учила его базовым приемам которых хватало для того что бы сразить агрессивного врага, но и то требовалось это совсем не часто. В основном их выручала смекалка и умение грамотно расставлять ловушки, что бы заманить в сети очередной образец для их исследований. Впрочем, Альбедо решил быть честным, отчасти.

— Боюсь, мое умение владеть мечом разочарует Вас... — Альбедо делает небольшую паузу решая как лучше обратиться к Альбериху. Все эти рыцарские формальности все еще были ему в новинку. — Капитан. Все таки я кабинетный ученый. Но если вы покажете мне мастер-класс, я готов попробовать повторить ваше мастерство.

Подхватив мольберт Альбедо окончательно спустился с лестницы и немного неуверенно зашел на плац, поставив свои принадлежности к каменной стене. По идее Альбедо, который внезапно появился в городе и которого довольно быстро назначили капитаном исследовательского отряда, был обязан обладать базовыми навыками боя как и любой член рыцарского ордена. Но поскольку случай его появления был уникальный, ему сделали определенную скидку. Поскольку дельного алхимика в городе не было. Хотя по правде говоря сам город не особо нуждался в таких людях. Популяризация алхимического мастерства в этих краях как раз легла на плечи молодого алхимика.

Прекрасно знаю, что Чикаго - сложный город и всё самое простое на первый взгляд может оказаться не таким на поверку. И прекрасно представляю, при всём том, Ким отчего обеспокоена ситуацией, зная её гораздо лучше на поверку, чем те, кто занимаются этим. Не представляю потому что, кого из себя представляет парень, о котором она говорит, но уверен, что коп с её стажем разбирается в людях и ситуациях. К тому же, прекрасно осведомлён, что в огромном количестве непредвиденных ситуаций, выезжаем на которые различными частями пожарного управления, это зачастую действия людей, а не воля судьбы, случая или на что там обычно привыкли всё сваливать недобросовестные эксперты. Сам за годы службы, работая даже в разных штатах, не единожды с тем сталкивался, что все основания были полагать, что поджог был намеренным, не имел даже если веских доказательств. Не всё всегда упирается в найденные улики, иногда работает предчувствие, основанное на долгом опыте работе. А те, кто расследуют пожары, не всегда должной квалификацией обладают, в неординарных случаях особенно. Или просто хотят закрыть дело побыстрее, потому что из-за количества работы, что на них валится и давления управления, не хотят возиться с чем-то подобным. Особенно в тех случаях, когда не погибли люди. Дела подобные потому что отходят на задний план и тем, кто давно забыл, кажутся не такими уж важными. Даже если это - всё, что было у кого-то. Вся их история, все их пожитки и крыша над головой. Не для всех, для кого это лишь отчёты пожарных - действительно важно. Легко найти признаки схожие с обычным бытовым возгоранием и не копаться дальше, если это не дом члена городского совета или ещё кого-то подобного. Папки потому закрываются, штампуются и отправляются на дальние полки туда, где никто о них больше не вспомнит. А люди просто остаются на пепелище собственной жизни, так и не получив должную справедливость. Помню потому что прекрасно, как на заре собственной карьеры, был когда ещё обычным кандидатом, пожар подобный тому, про который говорит Берджесс сегодня. Всё указывало на то, что хозяйка просто газ забыла выключить, а после чиркнула спичкой, не вспомнив про опасность. Даже если утверждала, что и не думала плиту включать  в тот день. Но кому какая разница, когда нужно просто закрыть очередное дело? И в свете всех сцен, устроенных после пожара хозяину дома, свидетелями которых были, мало кто сомневался в том, что это не было случайно. Но отдел расследований не особо старался и всё было списано на обычную забывчивость хозяев. Никому правда не интересна особенно, если можно быстро закрыть работу и получить очередную палочку.
Так что, ничуть не сомневаюсь в том, что если офицер полиции, зная подоплёку ситуации, видит ситуацию иначе, вполне возможно, нужно разобраться с этим. Особенно в свете всех обстоятельств, Ким которые излагает. Так что, действительно думаю, что нужно обратиться к Венди, раз уж занимает там хорошую должность и вполне на хорошем счету, после всех лет, у всей пятьдесят первой. Знаю, что работала с Келли и показала себя как профессионал, да и я когда помогал ей расследовать одно из дел, тоже убедился в этом. Не собираюсь при Хейли упоминать про пару наших совместных ночей, даже если всё закончено было до того ещё, как мы с ней сошлись окончательно. Но уверен целиком и полностью в том, что нужно взаимодействовать с ней сейчас. Возможно, что она вникнет в расследование этого пожара глубже, чем то сделали её коллеги.
- Я написал лейтенанту Сингер, чтобы связалась со мной, как будет на связи. Уверен, она поможет. О том и договаривались с ней, решили когда, что пойдём дальше, не придавая большого значения случившемуся. Всего лишь двое людей, встретившихся в сложный период своей жизни. Мы разошлись на прекрасной ноте и договорились на связи остаться, и помогать друг другу, если это понадобится. Сейчас, судя по всему, такой случай. Разделяю беспокойство Ким, особенно если друг связался с ней до того ещё, как всё случилось.
- А Сара это...? Не из банального любопытства Берджесс расспрашиваю сейчас, а просто чтобы видеть картину в целом. К тому же, раз уж говорим об этом, слушаю её внимательно. То, что она говорит...Честно говоря, видя всё в худшем свете обычно, тоже предпочитаю скорее видеть проблему, чем не замечать её. Я когда оказался в детстве в костре, все тоже решили, что это мальчишеская неосторожность, несмотря на все мои слова о том, кто это сделал. Так что, да. Если что-то выглядит как проблема, кто-то говорит о том, что это проблема, то скорее всего, проблемой и является. К тому же, с опытом офицера полиции очевидно всегда проще понять, где что-то идёт не так. Так же, как и  у нас с пожарами. И я ни малейшего повода не вижу сомневаться в мнении Ким по этому поводу.
- Чёрт. Звучит действительно плохо. Особенно потому что прекрасно знаю о свойствах характера вспыльчивых людей, не способных просить о помощи даже тех, кто называет себя друзьями. И тех, кто сам предпочитает проблемы решать, не вовлекая в это остальных, даже если они в  той ситуации действительно нужны. Научился в пятьдесят первой быть другим, вести себя иначе и доверять тем, кто рядом. Понимаешь когда, что рядом семья, раскрыться как-то проще. Но до того, когда прибыл только в эту часть и  Стелла пыталась показать, что и как работает там, тоже не хотел принимать подобного. Как и друг Берджесс, судя по всему. Родители его если здесь, а он сам далеко и проблемы происходят, вполне логично обратиться к тем, кто может помочь. А раз он замкнулся, то...Жди беды, как говорится. По себе знаю.
- Слушай, мы всё равно думать сейчас об этом будем и говорить о том же. И я прекрасно вижу, что ты переживаешь. И это всё очевидно лучше делать при свете дня и всём остальном, но  у меня есть сильные фонари в багажнике. Если хочешь, можем съездить туда и осмотреться. Скорее всего, не найдём ничего, но...почему бы и нет? Прекрасно состояние Ким понимаю. Вряд ли ей до того сейчас, чтобы безмятежно прохлаждаться в баре сейчас и просто говорить о том, что на близких людей, скорее всего, совершено было нападение и никто с этим ничего делать не собирается. Или сделают, но настолько нескоро, что виновных потом не найти будет. Потому что я верю в пожарных, но не в тех, кто приходит после, завален кучей дел и обожает бюрократию разводить и всему находить простые причины.
- Я серьёзно. Мне всё равно заняться сегодня нечем, я не против. Хотя бы посмотрим, что там. А дальше уже будем действовать по обстоятельствам. Ничуть не делаю вид, что помочь Ким хочу банальной вежливости ради, с надеждой, что она откажется. Вполне серьёзен и переполнен энтузиазмом, если подруге Хейли нужна помощь. Особенно, если эти люди пострадали не случайно. Да и я люблю помогать людям во-первых и действительно ничем не занят во-вторых. Почему бы и этим не заняться вместо пива?

В орден Альбедо вступил всего пару месяцев назад.

Мондштат казался шумным городом. Хотя по правде говоря, любая деревня для Альбедо была бы шумной. Прежде он практически не сталкивался с другими людьми, слишком долго они с учителем скитались по заброшенным развалинам и пустошам, где кроме скудной фауны и монстров никого толком и не было. Бывало они захаживали к людям, но юный ученик в основном оставался в тени. Он понимал, что он не совсем такой же как они, но в целом не думал об этом слишком много, поскольку это было совсем не важно. До сих пор у них не было цели связываться с обществом. А потом, потом Рейндотир пришлось оставить Альбедо. Впрочем она позаботилась о том, что бы он не оставался совсем один. Очевидно она бы не бросила свое собственное любимое творение на произвол судьбы. Да она всегда была строга к нему, но лишь для того, что бы он стремился к большему. Возможно Рейн и не верила что Альбедо способен достичь высшего мастерства, однако в глубине души она надеялась что ее усилия были не напрасны и ей действительно удалось создать высшее создание. Заложив все это в светлую голову, перед алхимиком была поставлена практически несбыточная цель, к которой, во что бы то не стало он должен стремиться. Иначе все усилия были бы напрасны.

«Альбедо, иди в Мондштадт. Найди мою старую приятельницу Алису и отдай ей письмо. Выполни последнее поручение»

По первой Альбедо старательно избегал контактов с местными, поскольку его интересовали только исследования в лаборатории, которую ему любезно предоставили, а болтовня довольно доброжелательных жителей, честно говоря, заставала врасплох. Он не понимал к чему это беспечное дружелюбие. Первое время ему помогала госпожа Алиса и ее маленькая дочка Кли. Возможно только благодаря этим двум факторам особая нелюдимость Альбедо стала исправляться. Он как ребенок вновь учился чему-то новому. А после применял на практике. Яркая Алиса сильно отличалась от строгой Рейндотир. И первое время это обескураживало, но со временем Альбедо привык и даже нашел в этом нечто особенное. А именно то, насколько позитивные эмоции красят людей и дарят особое тепло.

«Твоё последнее поручение: покажи мне истину мира, покажи мне его смысл».

А потом Алиса оставила их с Кли в Мондштате вдвоем. И в жизни Альбедо начался новый этап, в котором ему предстояло познать этот мир с иной стороны и изучить много нового, а именно природу живых людей.   

Альбедо как раз возвращался от Собора Барбатоса, витражи которого он пытался запечатлеть на холсте, как его внимание привлекла тренировка рыцарей. Он внимательно следил за их движениями, попутно в одно мгновение невзначай достав лист бумаги и уголёк для набросков, ловя взглядом динамичные фигуры новобранцев и изображая быстрыми линиями их силуэты. Голос Капитана Кавалерии обращенный к нему в первое мгновение заставил алхимика стушеваться. Не то что бы он стеснялся своего занятия, просто в этом мгновение он был вынужден покинуть свою зону комфорта несколько лихорадочно придумывая ответ на вопрос. Мечом Альбедо владел как умел, на самом деле — неважно. Рейндотир учила его базовым приемам которых хватало для того что бы сразить агрессивного врага, но и то требовалось это совсем не часто. В основном их выручала смекалка и умение грамотно расставлять ловушки, что бы заманить в сети очередной образец для их исследований. Впрочем, Альбедо решил быть честным, отчасти.

— Боюсь, мое умение владеть мечом разочарует Вас... — Альбедо делает небольшую паузу решая как лучше обратиться к Альбериху. Все эти рыцарские формальности все еще были ему в новинку. — Капитан. Все таки я кабинетный ученый. Но если вы покажете мне мастер-класс, я готов попробовать повторить ваше мастерство.

Подхватив мольберт Альбедо окончательно спустился с лестницы и немного неуверенно зашел на плац, поставив свои принадлежности к каменной стене. По идее Альбедо, который внезапно появился в городе и которого довольно быстро назначили капитаном исследовательского отряда, был обязан обладать базовыми навыками боя как и любой член рыцарского ордена. Но поскольку случай его появления был уникальный, ему сделали определенную скидку. Поскольку дельного алхимика в городе не было. Хотя по правде говоря сам город не особо нуждался в таких людях. Популяризация алхимического мастерства в этих краях как раз легла на плечи молодого алхимика.

Кол Майклсон умирал уже не первый раз. А если вспомнить о том сколько времени он провел в гробу, когда его закололи кинжалом с пеплом белого дуба, то со счета можно сбиться, сколько парень пропусти лет собственной жизни. Но в этот раз его семья исполнила свое обещание и осветила его тело и Кол попал к предкам ведьм из французского квартала. И бывшему вампиру приходилось не сладко среди этих чопорных мертвецов. Но хотелось верить в то, что вскоре это все закончится и его семья или возлюбленная найдут способ вернуть его к жизни. Такой надеждой он и был жив. Но главное что Давина была жива и любовь к этой прекрасной девушке грело душу, даже в самые ужасные времена. В памяти всплывало их прощание и конечно же последний танец. Хотелось быть храбрым и показать, что уходить не страшно именно из-за этой малышки. Она в свои юные года хлебнула уже достаточно горя и заслуживала спокойной жизни и конечно же счастья. А младший Майклсон прожил не одну человеческую жизнь, но так и не нашел родную душу. А когда она нашлась их очень быстро разлучили. Хотя было интересно в теле ведьмака и чувствовать что-то новое кроме сжигающей жажды убийств и крови. Но похоже парень позабыл, что его развеселая семейка не прощает ошибок и потому он был проклят своим старшим братом за то, что пошел против матери, которая и дала ему второй шанс. Но Кол ни жалел ни о чем, ведь он всегда желал быть частью их долго и счастливо и в конце второй жизни почувствовал истинную заботу. Ведь не смотря на свои дела, братья и сестра бросили все и пришли провести с ним его последние минуты жизни.
И вот теперь он находится среди ведьм, которые частенько вымещают на нем свое недовольство за действие живых. Ведь как и его семья, так и мисс Клэр были у них не в почете. А до последней они хотели добраться и поквитаться с ней за все ею содеянное. Но они плохо знают Кола Майклсона и потому эти их проделки очень быстро закончились, ведь бывший вампир научился хорошо прятаться от этих предков и даже нашел чем себя развлечь. Ведь как оказалось на той стороне есть так же и алкоголь и музыка.
Но сегодня что-то изменилось. Среди этих душ происходили какие-то волнения, словно они кого-то искали. Похоже здесь появился безбилетник. Сердце пропустило удар, какое-то шестое чувство шептало ему о том, что этот незваный гость явился сюда именно по его душу. Поэтому парень решил опередить этих монстров и отыскать того, кто им так понадобился. Он шел по переулкам и бегло оглядывался. И в скором времени его поиски увенчались успехом. И эта была именно Давина Клэр. Теперь стало понятно почему предки так всполошились, к ним заявилась та, кому они так желают отомстить. Поэтому эту сумасшедшую нужно спасать, как можно быстрее и отправить назад, как бы Кол не был рад видеть свою малышку.
- Давина Клэр. Как же я рад тебя видеть. Майклсон бросился к брюнетке и сразу же сгреб ее в объятия. Но оторвавшись, увидел в глазах девушки испуг. И сразу же вспомнил, что она не знает его истинного облика, а помнит лишь Калеба. Так что придется знакомиться вновь и надеяться на то что эта внешность ей так же понравится, ведь она влюбилась в душу, а не в смазливую мордашку.
- Это я. Кол дал ведьме перевести дыхание и осмотреть того, кто так бесцеремонно полез к ней обниматься. Но правда слишком много времени терять было нельзя, ведь ее ищут, а значит им стоило бы скрыться, как можно быстрее. И потому что бывший вампир уже давно изучил те места, где можно будет спрятаться, то взяв мисс Клэр за руку, потянул ее именно туда. И как не показалось бы странным, пришли они именно в бар. Пока девушку ищут по улицам и переулкам, им удастся перевести дух и спокойно поговорить.
- Что тебя привело сюда? Тебе опасно здесь оставаться. Не став терять время, Кол перешел к делу, пусть и хотелось вновь притянуть красавицу к себе и на этот раз впиться в ее губы в страстном поцелуе. Но приходилось сдерживаться, чтобы не напугать ее. Ведь он должен думать не только о своих желаниях, но и о благе той, что забрала его сердце. И он в своей жизни наломал много дров и разочаровывать дорогую ему девушку не хотелось. Пусть счастье лицезреть ее милое личико, переполняло душу бывшего монстра. Похоже она стала его слабостью ради которой он может отдать даже душу дьяволу.

Я знаю, насколько виноват. И ничуть не собираюсь умалять свою вину, даже в тех условиях, что совершенно не хотел наступления подобных последствий.
Нет, даже не так. Я совершенно о них не думал.
Одной ночью изменить сразу три жизни и чёрт с ним,  честно говоря, именно с моей. Потому что я разберусь как-нибудь, а ещё точнее, когда-нибудь, после момента, когда наступит наконец осознание. Ещё неделю назад я был сконцентрирован на своих отношениях с Эрин, заботился только о том, как не пропустить очередного мудака, что пытается ускользнуть от закона и думал, честно говоря, что всё наладилось. Никаких больше кошмаров, от которых просыпаешься ночами в холодном поту и нет больше сомнений в том, что я буквально всё, каждый шаг своей жизни, делаю неправильно. Дело не в глупостях, которые я совершаю, вопреки приказам сержанта. Дело всегда было  в общей целостности. Мне почему-то казалось, что я прекрасно понимаю, что делаю с собственной жизнью.
А теперь всё рушится, словно на карточный домик направили вентилятор с максимальными установками. Ни черта уже не понять и невозможно в воздухе зацепить руками. Я пытаюсь собрать по кусочкам собственные мысли, что работают сейчас в разы хуже инстинктов. И главное, почти впервые в собственной жизни, ощущаю поражающую беспомощность. Я привык заботиться о себе с детства, всегда. Мне много грехов можно было приписать, но не единожды это не было такое отсутствие уверенности в том, как надо поступить, как будет правильно, а главное — за что мне, в очередной раз, взять на себя ответственность. Не важно, что это было, лагерь рейнджеров или полицейская академия. Я всегда знал, чего хочу, а главное — что мне нужно сделать для этого. И ещё ни разу мне не казалось, что я  абсолютно безвольный придурок, не способный властвовать над собственной жизнью. Как сейчас. Как теперь. Я растерян и абсолютно не представляю, как мне с этим справиться.
  Когда возвращаюсь домой — в место, которое мы с Эрин иногда называли таковым в последнее время, дышать становится тяжелее. Мне известны все слова, что я должен произнести сегодня вечером, но даже в собственных мыслях не могу их сказать, словно мозги придавило тяжёлым камнем. Я не боюсь реакции и обвинений, которые последуют в мою сторону — это будет справедливо, по-крайней мере. Дело лишь в том, насколько я не хочу обидеть столь замечательную девушку, которой и доверие мне далось не легко. И я, совершенно не напрягаясь и того не желая, собираюсь его проебать сегодня. Словно все опасения в том, что я не способен на серьёзные отношения — правда. Ни грамма ответственности, никакого чувства заботы о других. И это при всём том, что я хотя бы раз в жизни, по-крайней мере, надеюсь на это, собираюсь поступить правильно. Не знаю, что испытывает ко мне Натали, после двух своих отказов и моего отсутствия в её жизни, на протяжении длительного времени. Но от своего сына... От собственного ребёнка, я при любых условиях не смогу отказаться. Даже если ценой этого станут ещё тысячи ужасающих ошибок.
Знаю, что Линдси дома — ответила на мою смс, пока я был  ещё в дороге. Подумал о том, чтобы заехать за цветами, чтобы смягчить немного собственные слова, но вовремя одумался — выглядело бы как издёвка. Словно, я поздравляю её с тем, что собираюсь бросить. Ну, или есть повод отмечать окончание нашей совместной жизни. Вот так вот разом, ни с чего и с пустого места. Её не было в городе всю последнюю неделю, когда моя жизнь переворачивалась с ног на голову. И наверное, так было даже лучше. Я успел узнать от брата, что отец ребёнка Натали. Узнал у той, что это правда, а ещё, за оставшиеся дни, попытался привести весь этот сумбур в более-менее подходящее состояние. Я не мог ни в чём винить Эрин, что не была даже косвенной участницей всех тех событий. Моя вина, лишь моя и ничья кроме. Даже Мэннинг была лишь частично виновата в том, что столько времени скрывала от меня эту информацию. Но у неё для того хотя бы был мотив. А я... У меня повода для того, чтобы не думать о том, что у поступков бывают последствия, не было буквально никакого. Я не всегда был согласен с позицией Войта по поводу моего поведения, но именно в этом, не мог в данный момент с ним не согласиться. Мне и впрямь, надо было думать.
Но ветер не обратить в другую сторону, в время не повернуть вспять. Я не могу вернуться в вечер нашего свидания с Натали и изменить его финал. Не могу заставить себя думать иначе — поинтересоваться у беременной девушки, не я ли отец, после проведённой совместной ночи. Не могу... Да ни черта я не могу сделать с прошлым, каким бы оно не было. А что ещё хуже — не хочу. Я должен испытывать это чувство — хотя бы потому, что и без того раню Эрин, но не могу найти в себе сожаления за то, что у нас было с Натали. Наверное, мне нужно быть раздосадованным — я не делал выбор в пользу того, чтобы стать отцом ребёнка от девушки, с которой мы никем друг другу не приходились. Но... Нет. Этого тоже не мог.  Я никогда не думал про то, чтобы завести ребёнка. Не в свои двадцать девять лет, по-крайней мере. Но сказать, что сожалею о том, что он появился на свет?
  И самое отвратительное, что я делаю сейчас, по отношению к Эрин — не чувствую в себе сил для того,  чтобы остаться в этих отношениях. Она прекрасна. Правда, прекрасна. До сих пор помню, как не мог отвести от неё взгляда в нашу первую встречу. Дерзкая, наглая, режет как бритва, но всё равно хочется быть рядом. Не пускает меня никогда за руль — но и с этим мы учимся справляться. А ещё, никогда не просит никого позаботиться о себе, даже если знаю прекрасно, как в этом нуждается. Не легко удержать себя на уровне, с ней рядом. Так что, почти счёл за комплимент, когда мы впервые оказались в одной постели. Будь моя воля — я бы многое отдал за то, чтобы никогда не разбивать  ей сердце. Но всё, на что мне остаётся надеяться, так это на то, что я так и не стал важной величиной в её жизни, несмотря на все разговоры о совместном будущем. Потому что  я могу сейчас остаться. Могу сделать вид, что ничего не происходит и попытаться совместить две составляющие в одно — наши с ней отношения и моего ребёнка. И наверное, мы оба даже будем казаться обоюдно счастливыми. А ещё — я буду тянуть её за собой на дно собственной лжи и неуверенности в том, что будет завтра. Мне не нужно бы было думать сейчас об этом, если бы новости не задели былых чувств — тех, которые я испытывал когда-то к доктору Мэннинг. Не стоило бы сейчас всё превращать в проблему, если бы я был уверен в том, что знаю, чего хочу. Может быть, уже завтра, я проснусь с осознанием того, насколько же нереальный я идиот, на самом деле. А скорее всего, это пойму и сегодня, сразу после нашего разговора. Но я не имею никакого морального права заставлять Линдси ждать этого момента. Она не заслуживает ни единого мгновения сомнений в наших с ней отношениях. Возможно, это может звучать как бред, но я слишком уважаю её для того, чтобы оставаться с ней рядом.
Но все мои мысли сейчас — о сыне и ни о чём кроме. Я думаю о нём каждое мгновение собственной жизни, когда мой мозг не занят работой. Не могу сосредоточиться, хоть и понимаю, насколько сильно это подставляет весь отдел. Слишком неожиданно. И я не знаю, насколько долго ещё меня будет поглощать это чувство. А Эрин... Я всегда понимал, что ей нужно шагать дальше. Даже если пытался отрицать этот факт, всеми силами цепляясь за взаимные чувства, которые между нами родились не в самых простых обстоятельствах. Наверное, сегодня мы оба примем лучшее из всех возможных решений. Не знаю. Почему-то не могу даже представить, что Эрин, со всей её гордостью и человечностью, не сможет меня понять.
— Привет. Надя дома? Нам нужно поговорить. Знаю, что не начинают обычно такие вещи с порога, но оттягивать — лишь продлевать агонию. И к тому же, речь идёт об Эрин. О чёртовой Эрин Линдси, грозе всех преступников и самом сексуальном детективе полицейского департамента. Не говорю сейчас о сексе, но знаю, что она тоже не любит долгих прелюдий.
Декотис нет дома, слава богу. Всегда рад видеть эту девчонку, с которой мы нашли общий язык, с момента начала отношений с Эрин, но расставания — вещь личная. И проходить, как правило, должны без лишних свидетелей. Я не боюсь того, что Надя встанет на сторону Линдси, потому что будет в этом абсолютно права. Но мне ... Я бы предпочёл, чтобы меня бросили. При всём отделе или лично, или просто по смс, я не знаю, буквально что угодно. Потому что я не испытывал бы сейчас этого сжигающего чувства, ни на что не похожего. Потому что я не имел никакого права бросать Эрин. Только не в этой вселенной, где всё должно было быть ровно наоборот.
— Слушай... Никогда не умел этого делать нормально. Всегда стараюсь не ранить ничьих чувств, но делаю, как правило, только хуже. Сожалею лишь о том, что Линдси, за время наших отношений, всё ещё не дошла до мысли, что этап со мной уже полностью пройден. Это было бы по-крайней мере, разумно.
Прохожу мимо Эрин в гостиную, даже не стараясь к ней прикоснуться. Меня не хватило бы сейчас даже на вежливое прикосновение, которым я одаривал её, когда мы были в участке. И уж тем более, страстные объятия, которыми обычно встречал её после.
Прекрасно всё понимает, достаточно умна для того, чтобы ловить моменты. Я хотел ею обладать, с того момента, как зацепился взглядом, но только сейчас, когда собирался её бросить, прекрасно понимал, насколько не заслуживаю.
Не трогает меня и не говорит, давая высказаться. Я пытался проговорить свой монолог в собственной голове, по дороге в эту квартиру, но так и не смог его придумать. А теперь, совершенно отвратительно, приходилось импровизировать.
  Прохожу к дивану и присаживаюсь на него, сцепляя руки в замок. Реши Эрин мне сейчас врезать, чтобы я перестал уже молчать, был бы рад. Впрочем, если она сделает это чуточку позже, тоже не собираюсь сопротивляться.
— Эрин, я... Смотрю в её глаза и не  могу приступить к главному. Ощущаю себя так, словно решил поиграть в героя дешёвого сериала, что женскими сердцами способен разбрасываться под настроение в наступивший вечер. Но это не было правдой. Меньше всего мне хотелось бы сейчас делать то, что я собирался.
— Слушай. Ты — самая потрясающая девушка, что была в моей жизни. До сих пор не могу понять, как ты всё же повелась на мой флирт. Хоть и знал всегда, что устоять передо мной невозможно. Слишком натянутая шутка, от которой в данный момент никому не весело. Возможно, в любое другое время, по ситуации. Но сегодня, когда воздух хоть топором руби... Люблю акцентировать внимание на том, что передо мной у неё не было устоять никаких шансов. Но правда, которую мы оба знали, заключалась ещё и  в том, что это никогда не было завоеванием ради галочки в собственной истории. Я искренне, ещё некоторое время назад, думал о том, что у нас может всё получиться. До того, как узнал, что у меня есть ребёнок. И до того, как поймал себя на мысли, что всё ещё могу думать о его матери. — Но, Эрин. Прежде, чем я скажу тебе, что должен, хочу, чтобы ты знала одно. Язык не поворачивается от накатившего чувства вины и раскаяния. Не помню, когда мне было тяжело настолько же. Остаётся успокаивать себя лишь тем, что это, в том числе и для её блага. Не хочу сидеть на двух стульях, выбирая удобную версию жизни. Даже в тот момент, когда Линдси меня возненавидит, я всё ещё буду продолжать считать, что она не заслуживает к себе такого отношения. — Я хочу, чтобы ты знала. Что бы я не делал или не сделаю, как бы ужасно это не выглядело, по отношению к тебе, я никогда не хотел тебя обидеть. Ты — мой друг, вне зависимости от того, что происходит у нас в отношениях. И во всём есть лишь моя вина, но ни грамма твоей. Как бы это не выглядело оскорбительно, я хочу, чтобы ты помнила, что ты всегда будешь для меня одним из самых дорогих людей, и всегда можешь на меня рассчитывать. Пообещай, что будешь всегда помнить это, ладно? Сцепляю руки друг с другом крепче, до побелевших костяшек. Дышать становится тяжело, как при плохой атмосфере, но всё же не свожу взгляда с Эрин. Понимает, отлично понимает, как мне кажется, к чему я веду. Но я не скажу ни слова больше, пока не даст мне это обещание. Я собираюсь её обидеть. Жутко обидеть, того не желая, но совершенно не хочу, при всём том, причинять боль. Я не был человеком, который играл с её чувствами и не хочу стать тем, кому она никогда больше не сможет доверять, вне зависимости от того, останемся ли мы напарниками. Знаю, что ей всегда нелегко даются подобные эмоции, а потому, всеми силами не хочу и предавать их. Отношения в постели — не всё, что нас связывает, мы всегда были чем-то большим. И прежде, чем мы продолжим дальше, я хочу услышать, что Линдси тоже понимает это.